камней.

— Зачем тебе столько? Мало тех, что на свалке набрали?

Во второй коробке тяжёлый прозрачный графин.

— Это вообще никому не нужно.

В третьей коробке фарфоровая статуэтка. Девушка с венком на голове, рядом собака.

— У бабушки ещё красивее есть. Там парень с девчонкой и коза. Или козёл.

Дальше следует завёрнутая в тряпку икона. На ней Христос, его лицо обрамлено золотой фольгой.

— Красивая, надо бабушке подарить. У неё висят иконы, но там есть место ещё для одной.

— А если спросит, откуда?

— На улице нашёл.

— На улице такое не валяется.

— И то верно.

На дне сундука книги. Сверху «Таинственный остров» Жюля Верна. Обрез книги золотой, страницы тяжелые, переворачиваются с хрустом. Слова с буквами «ять».

— Ух ты, почитаю.

— А тут по-старому написано.

Я пробую читать — всё понятно.

— Забирай, — говорит Вовка. — Мне она не нужна.

— Спасибо, только я бабушке об этом не скажу. Она увидит — книга старая, никому не нужная, и заберёт на кульки.

Бабушка продаёт на рынке крыжовник, ей постоянно не хватает бумаги для кульков.

Дальше идут старые книги по медицине.

— Это бабкины, она врачом была, — говорит Вовка.

Он выбирает «Справочник хирурга», листает, смотрит картинки. Я решаю не мешать, открываю второй сундук — он пустой. Только на дне две потемневшие мельхиоровые или серебряные вилки. Вовка увлечён чтением.

— Зачем тебе это знать?

— Все говорят, что любые знания могут пригодиться.

— Ты собираешься операции делать?

— Кто знает, кто знает…

Я оставляю Вовку, иду домой. Думаю, что у бабушки тоже есть чердак, а на его двери нет замка.

Тореадор

Мы с Василием подошли к плетню, за которым паслись коровы и чёрный бык.

— Страшный какой, — прошептал Василий. — И как тореадоры с такими сражаются?

— Они умеют уворачиваться, — сказал я. — Бык бежит на красный плащ, а тореадор делает шаг в сторону.

— А почему он на тореадора не бежит?

— Сначала тореадор за плащом стоит, а потом отходит.

— Я бы на месте быка не торопился бежать. Хорошо прицелиться — залог успеха.

— Он прицеливается, а потом уже бежит. Хочешь, покажу?

Василий посмотрел на меня и хмыкнул:

— А где ты красный плащ возьмёшь?

— Я читал, что красный плащ — это для красоты. Можно и белой тряпкой помахать. Снимай футболку, я покажу.

У меня футболка синяя, и я не уверен, что смогу так разозлить быка. Василий стянул футболку.

— А если забодает?

— Не забодает, я этого быка знаю, он смирный.

— Смотри, футболку не порви!

Перелезть через плетень — дело нескольких секунд. И вот я с футболкой Василия стою и смотрю на быка.

— Ты его что, гипнотизируешь? — спросил Василий.

Я не гипнотизировал, а прикидывал, как быстро смогу перелезть через плетень, если бык надумает обратить на меня внимание.

— Ну, давай, — поторопил меня Василий. — Маши!

Я поднял футболку, покрутил её над головой и свистнул. Бык даже головы не повернул. Повернули головы коровы. Они замерли и перестали жевать.

— Тут нужен пикадор, — сказал я. — Быка надо разозлить. Бросить в него пику. Лезь сюда.

— Не полезу, — сказал Василий. — Я буду отсюда пики бросать.

Он полез в кусты и наломал прутиков.

— Смотри, — сказал он и бросил первый прутик.

Прутик попал в корову. Она понюхала его, но есть не стала.

— Щас! — сказал Василий и бросил второй прутик.

Это бросок оказался удачным — быку в шею. Бык мотнул головой и продолжил щипать траву. Корова подошла и к этому прутику, понюхала и отправилась ко мне.

— Но-но! — грозно сказал я. — Это не тебе.

Корова остановилась, наклонила голову и стала внимательно меня разглядывать. Вторая подошла к ней и тоже стала меня разглядывать. Я замахал футболкой, стараясь привлечь внимание быка. Наконец, он повернул голову, увидел, что его подруги ушли, и пошёл за ними.

— Тореадор, смелее в бой! — запел я и стал держать футболку двумя руками, как тореадоры держат плащи.

— Держись! — крикнул Василий и отошёл от плетня к кустам.

Бык подошёл к коровам, и они вместе стали невозмутимо щипать траву.

— Эй! — крикнул я. — Вызываю на честный бой.

Бык явно не хотел воевать. Я махал футболкой, даже бросил в быка камешек — безрезультатно. Я решил, что коррида окончена, и повернулся к плетню, чтобы перелезть к своему другу.

— Берегись! — крикнул из кустов Василий.

Я обернулся и увидел, что бык направляется ко мне. Ой! Я закинул ногу на плетень, но что-то пошло не так. Нога застряла, я подтянулся, но ногу вытащить не мог.

— Быстрей, быстрей! — кричал Василий.

Наверное, он так быка отпугивал, но страшно было мне.

Вдруг я почувствовал, что в попу мне уперлось что-то твёрдое, подняло и перекинуло через забор. Как из плетня выскочила нога — этого я не понял.

— Помогите! — завопил Василий. — Бык убивает!

Я встал с земли, обернулся и увидел голову быка, с интересом наблюдавшего, как я отряхиваюсь.

— Спокойно, спокойно, — сказал я быку. — Мы с тобой друзья, коррида окончена.

— А где моя футболка? — спросил подошедший Василий.

Я показал ему за плетень. На футболке стояла корова и с восхищением смотрела на красавца быка.

Индейцы

К бабушке приехала мама, убедиться, что я ещё жив, несмотря на все мои подвиги. Она привезла две палки твёрдой копчёной колбасы.

— Московская колбаса самая вкусная, — сказала бабушка и дала понюхать палку дедушке.

Он крякнул и стал нарезать чёрный хлеб. Ещё мама привезла большой кусок моей любимой копчёной корейки. Сейчас я её особенно любил — прочитал книжку «Земля Санникова». На земле Санникова жили индейцы, и я был уверен, что они питаются исключительно копчёной корейкой.

Получив бутерброд, я уселся на стул и приготовился откусить. Но тут, откуда ни возьмись, появился кот Барсик. Он подошёл ко мне, принюхался и мяукнул.

— Брысь! — сказала бабушка. — Иди лучше мышей лови.

Барсик не хотел ловить мышей, он хотел кусочек корейки. Тут мне в голову пришла гениальная мысль.

— Барсик, — сказал я, — пойдём играть в индейцев.

Мы с ним отправились на улицу. Барсик шёл, подняв хвост, и мяуканьем напоминал, чтобы мы начали играть быстрее. У дома рос клён, у которого нижние ветки почти касались земли. Очень удобно было на него залазить. Третья по счёту ветка была моей любимой. Там можно устроиться, как в кресле. Сидишь на ней, ноги на нижней ветке, а спина упирается в ствол. Барсик полез за мной и пристроился рядышком в ожидании, что я зубами оторву кусок корейки и угощу. Так я и сделал.

— Барсик — друг индейцев, — сказал я ему.

Барсик схватил свой кусок и спрыгнул на землю.

— Предатель ты, а не друг индейцев, — я обиделся, доел бутерброд и тоже слез.

Мимо проходил Василий.

— Что делаешь? — спросил он.

— Играю в индейцев.

— Это как?

Я рассказал про корейку и Барсика.

— Так не играют, — сказал Василий. — Пошли к нам в огород, я тебя научу.

Мы пошли к нему в огород.

— Смотри, — сказал Василий. — У меня есть лук, а вот это — бледнолицые, с которых надо снять скальпы.

Бледнолицые были зелёными, росли на грядке и назывались капустой. Василий натянул тетиву, пустил стрелу и ловко попал в голову ближайшего врага.

— Один готов, — с гордостью сказал он. — Попробуй ты.

Я выстрелил и промахнулся. Стрела улетела за забор, не поразив ни одного бледнолицего.

— Иди ищи, — приказал Василий. — Иначе скальп снимут с тебя.

Стрелу я нашёл и стал стрелять более метко.

— А теперь самое главное, — сказал Василий, достал из кустов деревянный меч и стал рубить головы белокожим врагам.

— Ааааа, — кричал он. — Получайте, проклятые европейцы!

На шум пришла мама Василия.

— Василий, это что такое?

— Это бледнолицые атакуют, — объяснил Василий.

— Вы их победили?

— Ещё немного осталось.

— Оторванные головы принеси на кухню, я буду